Якоб Пройсс: «...Ценности, которые у нас функционируют, превратились здесь в фарс»
Интервью с режиссером фильма «Другой «Челси» — история из Донецка» взято cразу после его премьеры на фестивале правозащитного кино DocuDays в Киеве. Это попытка ответного «инсайта» применительно к западному «инсайдеру». Проще говоря, это попытка заглянуть в душу того, кто «лезет в душу» нам...
— Скажите, пожалуйста, для начала: где вы изучали кино? Кто вы по образованию?
— По образованию я юрист, окончил Европейский институт права. Есть такой.
— Именно поэтому вы, насколько мне известно, были в числе международных наблюдателей на наших последних президентских выборах. Вы работали в Донецке?
— Да, но для этого необязательно быть юристом. Там больше значило то, что я говорю по-русски.
— Вы сами выбрали Донецк для наблюдений за «чистотой» голосования?
— Нет. Это решают руководители миссии. Я бывал в разных местах: Киргизстане, Азербайджане... А в то время был еще в Мариуполе...
— А проинспектировать выборы во Львове вас не посылали?
— Можно было и во Львов, но это не от меня зависело...
Консультация по гражданскому обществу
— Это хорошо, что вы, г-н Пройсс, больше юрист, чем кинематографист, потому что мой главный вопрос как раз ближе вашей сфере права, чем моей — кино. Можно даже считать, что я хочу с вами проконсультироваться по поводу своих представлений о гражданском обществе, чтобы в этом контексте лучше понять ваш фильм о Донецке. Мне кажется, что один из главных признаков гражданского общества тот, что в нем сами граждане выбирают, каким образом им на своей земле организовывать свою общественную жизнь. То есть это в значительной мере общество гражданской самоорганизации по собственным представлениям о том, как лучше. И в том основы гражданского общества где-то совпадают с основами демократии. Правильно?
— Нет, не правильно. Я согласен, что гражданское общество выстраивается согласно желаниям людей, но при этом надо, на мой взгляд, подчеркнуть, что все формы самоорганизации граждан совершенно независимы от государственной власти. Поэтому дело не в том, кто строит это общество, а в том, насколько гражданские организации независимы от официальной власти.
— Но ведь, скажем, неграждане — иностранные дипломаты, туристы, контрактники, сезонные рабочие и другие временные резиденты данной страны — разве они юридически вправе участвовать в гражданских структурах и процессах этого общества? Какое они имеют право принимать решения, как жить в этой стране ее местным жителям и полноправным гражданам? Разве допустимо, чтобы гражданское общество строилось вне этого общества чужими руками и во имя тех, кто здесь не живет? Абсурд какой-то!
— Вы хотите сказать, что с Запада нельзя привезти к вам наши ценности. Нельзя! И даже невозможно! Но для украинцев, конечно же, было бы хорошо иметь какой-то противовес государству. У вас есть коррупция, олигархия и т.п. — я вам ничего нового не расскажу, вы лучше меня об этом знаете. Поэтому, к сожалению, ценности, которые у нас функ-ционируют, превратились здесь в фарс. И, может быть, люди нам не поверят, но мы хотим вам предложить что-то другое. Потому что то, что есть, не только нас не устраивает, это не нравится многим людям и у вас. Многие хотят, чтобы у вашего руководства было чуть больше чувства ответственности. И то же самое в России... 
Якоб Пройсс — В целом мне вам нечего возразить, но я вернусь к тому, с чего начинал: если «хорошее» общество строится не теми, кто в нем собирается жить, а гражданами других стран и по чужим меркам, то велика вероятность, что подарок добра не принесет. Даже если он и сделан от души. У нас есть басня на эту тему — «Лиса и журавль» Крылова...
— Это просто чушь, что вы говорите! В Донецке нет ни одного иностранца, который бы там хотел что-то «строить»! Поэтому я даже не понимаю, о чем у вас речь идет!
По законам карикатуры
— А я назову вам такого иностранца. Это вы! Вы сняли фильм, в котором довольно убедительно показываете, что простые и наивные шахтеры Донецка идут на поводу у местного олигарха Рината Ахметова, который, используя футбольный «патриотизм» болельщиков «Шахтера», обеспечивает на выборах голоса не за того, за кого, по вашему мнению, надо, а за Януковича. То есть вы практически влияете на мнение электората украинского президента. Подобный сюжет можно было бы снять с Берлускони в Италии, но вы туда почему-то не поехали...
— Ничего подобного! В моем фильме я рассказываю о людях, которые тут живут, и о том, о чем они думают. У меня даже собственного послания в фильме нет!
— Секундочку! По-моему, ваше послание сформулировано очень четко. Разве автор фильма всегда нуждается в словах, чтобы высказать свою мысль? На экране он говорит жанровыми, монтажными, типажными и другими художественными решениями. Вот и давайте вместе вспомним, что происходит в вашей картине.
— Давайте, так будет лучше.
— С чего начинается фильм? С пролога в виде рисованно-пластилиновой анимации, в которой вы даете юмористически-шаржированный (я бы сказал, издевательский) вводный образ «донецких реалий»: под нескончаемую песню о шахтере «на шахте угольной» по городу разъезжает агитавтомобиль «Партии регионов»...
— Нет, это будет позже. А фильм начинается с документальных кадров «оранжевой революции»... А потом уж идет анимация — проезд по городу и мои протагонисты. Так я хотел изначально обозначить направление, в котором буду действовать в этом фильме...
— Верно. И зритель сразу же улавливает сатирически-насмешливое «на-правление» вашего взгляда на Донецк. На любом языке это называется политической карикатурой. Донецк в вашей картине предстает грязноватым городишком с алкашами, примитивным бытом и иерархией местных политических бонз. Вы когда были в Донецке на выборах нашего президента наблюдателем, имели право голосовать или советовать другим, как голосовать?
— Конечно, нет.
— Но теперь вы сделали фильм, которым фактически голосуете на будущих украинских выборах. Ваша картина являет собой карикатурную критику одной из наших главных политических сил, тогда как другую вы упоминаете исключительно как романтический образ «оранжевой революции». Вы, иностранец, как минимум отчетливо позиционируете себя в украинском политическом поле. Высмеивая и компрометируя одну партию, вы отчетливо принимаете сторону другой. И притом прекрасно знаете (и говорите об этом в «Челси»!), что в самом широком смысле выборы на Украине еще далеко не закончены...
— Неправда!
— Почему?
— Я захотел снимать фильм в Донецке, потому что у меня сложились хорошие отношения со многими людьми из этого города. И это очень важно. Если б я снимал в каком-нибудь другом городе, у меня, может, ничего и не получилось бы. А представитель власти (Николай Левченко. — А.Р.) — это довольно интересный характер, но такой можно, наверное, найти где угодно на Украине. Я же не репортер, который должен разъезжать по стране и создавать сбалансированную картину! Я сделал фильм конкретно про Донецк. Про людей, которых я хорошо знаю. Это не политизированное кино! Я не за «оранжевых» и не против них!
— Но вы высмеиваете их главного противника — президента Януковича.
— Во-первых, я его не высмеиваю. Во-вторых, он находится на ВИП-трибуне, и я снимаю то, как он себя ведет. И если кто-то смеется над ним, то, значит, мой герой сам себя так подал...
По законам кино
— Допустим. Но ваши герои в реальности так выставляют себя на посмешище невольно, бессознательно. Вы же пользуетесь этим сознательно, строя на этом политический месседж своей работы. Вы это сняли и оставили в фильме, значит, вы — автор такого зрелища. Хотели вы этого или нет. Это — азы языка кино. Вот я вас и спрашиваю: почему в картине оставлено именно то, что компрометирует персонажей только одной политической «масти»?
— Я вижу, что у вас голова работает только в одном направлении. С вами невозможно даже говорить. Вы считаете, что если я делаю фильм про шахтеров Донецка, то не имею права показывать президента, который родом отсюда же? Я полагаю, что он — один из персонажей, который важен для понимания этого региона и всей страны. Я никого не высмеиваю, а показываю все как есть: вот на трибуне Янукович с Ахметовым. И все! И это — правда.
— Хорошо, возьмем другую тему. Ваши персонажи говорят и дают понять, что своей столицей они считают Москву. Между тем это одна из «оранжевых» инвектив в адрес «донецких»: дескать, те представляют антиукраинскую «пятую колонну» в стране. Вы в фильме как бы подкрепляете это фактажом, хотя речь идет о случайных бытовых эпизодах. В жизни эти детали были, по всей видимости, проходными, неважными, но на экране они обретают особое значение — это уже элемент личного высказывания автора. Вы это понимаете? Конкретно вы с экрана сказали: «донецкие — не патриоты свой страны», они ориентированы на Москву...
— Почему — «не патриоты»? Но большинство из тех, кого я там видел, на самом деле так считают...
— Почему их считают «непатриотами» — это вы у «оранжевых» спросите. Они все московское воспринимают только в негативном свете. В негативном качестве и вы подаете «донецких».
— Совсем не в негативном. По-моему, когда Саша в анимационном эпизоде поедет на автобусе в Москву и ему там надо многих увидеть, то — совсем наоборот! — это говорит о том, что Донецк действительно крепко связан с Россией. И даже у нас, на Западе, все подумают: «Ой, да! У них там много родственников!»
Человеческое vs политическое
— Да и донецких персонажей для своей картины вы выбрали особенных — не слишком-то привлекательных внешне и не блещущих умом... Похоже, вы сделали из них посмешище.
— А как вы думаете, почему в Донецке мне говорят, что им этот фильм нравится? Это вам кажется, что над ними смеются, а им это даже в голову не приходит. Потому что, по-моему, это очень теплая и человечная история. И я смеюсь не над моими героями, а вместе с ними — над такой жизнью. Мой фильм, правда, сделан с юмором, и слава богу, этот юмор у моих героев тоже есть. А это совсем другое дело. Я не против них, я за них. Вы просто этого не поняли, поскольку для вас существует только черное и белое.
— Ну в Германии с культурно-политической дистанции, возможно, оно так и кажется. И ваш фильм воспринимается как отвлеченная «человеческая история». Но вы прекрасно знаете (и говорите об этом в своей картине): Украина как раз и разделена на «черное» и «белое». А я вам в своих комментариях говорю, как ваша работа может восприниматься изнутри той страны, о которой вы взялись рассказывать.
— Но в самом Донецке очень многие уже видели фильм и приняли его хорошо...
— И Коля (Левченко. — А.Р.) тоже видел фильм? И как?
— И Коля видел. Ну Коля не очень доволен, но совсем по другим причинам. И это понятно. Тут вы не-много правы: разные люди реагируют на мой фильм по-разному. Были и такие, которые спрашивали: «А почему ты снимал не в центре города, где все так чисто?..»
— Да, Донецк у вас получился однообразно грязноватым...
— Это обычная реакция «патриотов» того места, где они живут. Но я не обязан удовлетворять все категории зрителей в их процентном соотношении. И на каждый минус находить свой плюс. Поймите, передо мной стояла не информационная задача. Мой фильм — не телевизионные новости. Я хотел рассказать о здешней жизни через характеры местных жителей.
— Но ведь при определенных условиях, о которых я уже сказал, и это может стать политическим жестом автора.
— Нет и нет. Это прежде всего художественное высказывание. Там есть, конечно, и темы политические, но они всегда возникают, когда говоришь о людях и их жизни. Всегда! Но это не главная для меня тема! И тем более не какое-то особое политическое послание. Моя картина не «за» и не «против». Я хотел показать характеры, а выводы пусть делают зрители. Ну и политики, если захотят, пусть тоже задумаются. А вы фильм просто не поняли, если думаете, что он прежде всего политический. Что ж, это ваше право: вы увидели его через свои очки. Так тоже, наверное, можно видеть. Но и другое видение не стоит отрицать.
Александр Рутковский Источник
|
