Новая политика ЕС в арабском мире

Денис Дубровин (ИТАР-ТАСС, Брюсссель)

Драматическое августовские события в Египте, вылившиеся в уличное противостояние исламистов и защищающих принципы светского государства военных во главе с временной администрацией, в очередной раз за последние три года поставили Европейский союз в его ближневосточной политике перед выбором: на чью сторону встать? Официальные заявления о непредвзятости позиции Евросоюза в расчет принимать не следует. Как и любая страна мира, европейское сообщество, оценивая конфликт, всегда тяготеет к одной из его сторон, и далее формирует свою политику, исходя из своих симпатий и антипатий. Которые, в свою очередь, могут быть продиктованы экономическими мотивами, политической целесообразностью или соображениями идеологического свойства.

Практика показала, что с началом последней волны массовых акций протеста на Ближнем Востоке, начавшихся в конце 2010 года, и получивших в Европе название "арабской весны" /по аналогии с "весной народов" 1848 года/, Евросоюз неизменно оказывался на стороне оппозиционеров, повстанцев или мятежников, причем всегда по исключительно идеологическим соображениям. Политическая целесообразность и экономические интересы оставались полностью подчинены идеологическим установкам.

Универсальные ценности

Европейские интеллектуалы, такие как Бернар-Анри Леви или Андре Глюксман, а следом за ними ведущие СМИ и политики исходили и продолжают исходить из тезиса, что население ближневосточных государств "устало от власти тиранов и жаждет свободы и демократии", которые, по мнению европейцев, являются "универсальными ценностями" для всего мира.

Словосочетание "универсальные ценности" в Европе сегодня имеет почти магическую силу. Оно буквально означает, что любой человек во всем мире, будь то афганский крестьянин, малийский сепаратист туарег, полевой командир из Сомали или чеченский ваххабит изначально предпочитают жить и мирно трудиться в мире демократии и прав человека, искренне поддерживая не только равноправие мужчин и женщин в семье и обществе, но и обязательное разделение религии и государства, веротерпимость между всеми конфессиями, полное равноправие всех этнических, религиозных и сексуальных меньшинств, свободу слова, собраний и т.д. А чтобы это светлое будущее настало в каждом конкретном обществе, необходимо лишь провести там честные и свободные выборы, результаты которых признают все политические силы. А затем постепенно создать все необходимые демократические институты западного образца - как то репрезентативный парламент, независимый суд и неангажированную свободную прессу, которые должны полностью заменить неэффективные и / в большинстве случаев/ коррумпированные традиционные институты власти. Если же "авторитарные правители" отдельных стран препятствуют реализации этой программы, то не только право, но и обязанность просвещенной Европы, помогать прогрессивным силам в этом обществе, которые стремятся свергнуть тирана.

Только и всего. Этот подход, применяется повсеместно, не только к странам Северной Африки, но и, например, к "освобожденному от талибов" силами НАТО Афганистану, и многим странам в других регионах мира.

Для большинства европейцев термин "универсальные ценности" как бы упраздняет любую разницу культур, политических традиций, уровня образования. То есть, все европейские политики признают, что разные страны и культуры отличаются друг от друга, но это обычно подразумевает, что им требуются лишь немножко различные сроки, чтобы построить демократическое светское общество западного образца, основанное на соблюдении прав человека и верховенстве закона. Ну и конечно, все страны должны сохранить свои культурные традиции - хотя бы в виде ежегодных фольклорных фестивалей с танцами в национальных костюмах.

Эта модель выглядит утрированно и карикатурно, но именно описанные в ней принципы лежат в основе видения реальности в современном европейском обществе.

Иллюзии весны

Именно в соответствии с этой схемой оценки событий "арабской весны" оказались рассортированы по черно-белому принципу. Режимы "старых авторитарных правителей" государств региона как-то Мубарака в Египте или Бен-Али в Тунисе были классифицированы, как "препятствующие прогрессу диктатуры", а протестные движения как "прогрессивные силы", стремящиеся к "свободе и демократии". Исламский фактор, не говоря уже о противоречиях между суннитами и шиитами и их наиболее радикальными ответвлениями, зачастую классифицировался вообще как второстепенный. Европейские лидеры вполне серьезно считали, что влияние исламских организаций, которое на протяжении десятилетий сдерживалось в этих странах именно за счет давления и репрессий со стороны тех самых "устаревших диктатур", после революций останется неизменным или даже ослабнет ввиду предполагаемого стремления народа к свободе, в том числе от религиозных предрассудков.

Прямым следствием этого подхода стала активная поддержка ЕС революций в Египте и Тунисе, а затем восстания в ливийском Бенгази. События в Ливии в феврале-марте 2011 года стали началом первой крупной гражданской войны в регионе с начала века. Европа и США втянулись в нее стремительно и почти внезапно, во многом благодаря Франции. Именно Париж в начале марта 2011 года официально признал восставших, а когда неделю спустя стало ясно, что без внешней помощи Бенгази падет в течение нескольких дней, Франция продавила через СБ ООН резолюцию, разрешающую проведение воздушной операции "для защиты мирного населения" /18 марта 2011 года/, которую начала своими силами уже на следующей день после голосования в СБ ООН - первые удары французских ВВС по штурмовавшим Бенгази танкам Каддафи были нанесены уже 19 марта. После этого союзникам Франции по НАТО просто не оставалось выбора, кроме как подключиться к этой операции, которая вместо планировавшихся изначально 12 недель потребовала 9 месяцев. После ликвидации Каддафи операция была свернута столь же быстро, как и начата.

Увы, устранение "тирана" не принесло демократии Ливии. Сегодня эта некогда тоталитарная, но процветающая страна фактически распалась на анклавы под властью полевых командиров, находящиеся в состоянии непрерывного необъявленного вооруженного противостояния друг с другом. Запад не получил ни политических, ни экономических дивидендов от девятимесячной воздушной кампании. Что касается идеологических соображений, то европейские СМИ и политики сегодня постарались полностью забыть о самом существовании Ливии - ей никто не интересуется, о ней не пишут, на прямые вопросы представители Еврокомиссии и НАТО отвечают, что готовы помогать "становлению демократии" и "развитию сил безопасности в этой стране", если их об этом попросит правительство. Они умалчивают, правда, что в Ливии нет, и в обозримом будущем не будет правительства, реально контролирующего ситуацию хотя бы на большей части страны.

Что касается Сирии, то Евросоюз и здесь начал с полной поддержки протестного движения, несмотря на отсутствие единства между различными группировками и фракциями в его рядах даже в условиях совместной борьбы против президента Башара Асада. Полный провал военной кампании в Ливии, упорство Дамаска и чрезвычайная раздробленность оппозиции стали теми факторами, благодаря которым, несмотря на свою очевидную симпатию к повстанцам, Евросоюз так и не рискнул начать оказывать им прямую военную помощь, не говоря уже о военной интервенции. По мере развития конфликта, среди оппозиции так называемые умеренные силы играли все меньшую роль, при быстром росте влияния откровенно исламистских боевых группировок, в которых непрерывно растет численность иностранных наемников и добровольцев. В их число, кстати, входят и многочисленные "новые граждане" европейских стран, в основном арабского происхождения. По оценкам координатора ЕС по борьбе с терроризмом Жиля Де Кершова, в Сирии сейчас воюет не менее 2 тысяч граждан европейских стран. Де Кершов прямо признает, что по возвращению в Европу все они будут представлять террористическую опасность.

Тем не менее, ЕС до сих пор "по инерции" продолжает поддерживать сирийскую оппозицию.

Продолжение Сирии

Нынешняя ситуация с уличными протестами в Египте развивается по метасценарию, чрезвычайно схожему с кризисами в Сирии и Ливии. Массовые и зачастую чрезвычайно агрессивные уличные выступления и манифестации противников центральной власти перерастают в уличные беспорядки, для подавления которых армия и полиция прибегают к применению оружия. Человеческие жертвы катализируют напряженность, вызывая новые стихийные и организованные акции протеста, которые выливаются в новые столкновения и новые жертвы, и так - вплоть до начала боевых действий.

Есть надежда, что в крупнейшей стране арабского мира - Египте, удастся не допустить перехода критической точки и превращения беспорядков в гражданскую войну. Во всяком случае в последние дни накал противостояния заметно снизился, но ситуация еще далека от полной стабилизации.

Как в Ливии и Сирии, так и в Египте тон заявлений европейских политиков изменялся сразу, после появления первых жертв столкновений сил правопорядка и манифестантов. Во всех случаях, в тот период, пока счет жертв шел на единицы, европейцы в один голос говорили о необходимости расследований и наказания виновных, а по мере эскалации насилия и роста количества погибших тон менялся на требования оказать давление на правительства, "несущие ответственность за гибель людей".

Именно на этой стадии европейцы находятся сейчас в отношении Египта.

Европейский гуманизм

В Ливии и Сирии при дальнейшей деградации обстановки, наступал следующий этап - объявление странами Европы об утере легитимности действующих режимов и признания оппозиции законным представителем соответствующих народов.

Таким образом, с европейской точки зрения, режим утрачивает свою легитимность, когда в результате действий верных ему силовых структур начинают в массовом порядке гибнуть люди, которых можно классифицировать как "мирных оппозиционно настроенных демонстрантов". Этот тезис абсолютно внутренне непротиворечив для Европы, находясь на стыке европейского гуманизма и универсальных ценностей демократического общества.

Здесь стоит вспомнить, что именно европейский гуманизм считает наивысшей ценностью человеческую жизнь. В более религиозных культурах жизнь человека ценится гораздо ниже, чем "сохранение правоверности", "спасение души", "просветление" или аналогичные философские категории, что бы под ними не понималось. В ряде культур азиатских государств ценность жизни индивидуального человека несопоставима с требованиями долга перед обществом. Впрочем, современные европейцы предпочитают не вдаваться в дискуссии по столь тонким материям, в глубине души классифицируя любые подходы, отличные от своего, как варварство, или отсутствие должного уровня образования в обществе.

Оружие спецслужб

Можно спорить до хрипоты, допустимо ли вообще применение оружия при разгоне уличных протестов, в частности - в государствах Ближнего Востока. Яростные дискуссии на эту тему регулярно вспыхивают в социальных сетях европейских стран, причем нередко переходя с национальных европейских языков на арабский. Европейские СМИ и политики в один голос заявляют, что применение "летальной силы" против народа на улицах "неприемлемо, недопустимо и не может быть оправдано".

Увы, эти заявления не могут изменить того факта, что применения оружия и, соответственно, жертв в условиях нынешних протестов в государствах ближневосточного региона избежать невозможно физически, если конечно правительство не решит полностью отказаться от попыток восстановить контроль на улицах городов своей страны.

В беседе с корр.ИТАР-ТАСС, офицер одного из спецподразделений бельгийской федеральной полиции на условиях анонимности следующим образом объяснил почему это так.

"Ни в одной из стран этого региона не было и нет необходимого для взятия ситуации под контроль количества бойцов "гражданских спецслужб" или полицейского спецназа / Riot Police - в англоязычных странах или ОМОНа в России - прим.корр.ИТАР-ТАСС/, специально обученного и экипированного для "цивилизованных методов" борьбы с уличными беспорядками, которые можно наблюдать на улицах Нью-Йорка, Парижа, Лондона или Брюсселя. На Западе полиция применяет водометы, резиновые дубинки, слезоточивый газ, и, в самых крайних случаях - шоковые свето-шумовые гранаты или мягкие резиновые пули", - пояснил офицер.

"Помимо полного отсутствия или серьезного недостатка таких сил в странах Северной Африки, в беспорядках здесь работает и другой фактор - среди "мирных" манифестантов присутствует немалое количество вооруженных людей. Причем в руках у них не традиционные железные монтировки и бутылки с "коктейлем Молотова"/горючей смесью/, а автоматы "Калашникова" и пистолеты-пулеметы", - отметил офицер. Эти "детали", кстати, легко можно увидеть, если внимательно рассмотреть "на паузе" задник телерепортажей западных каналов о "мирных манифестациях" в Бенгази, Алеппо или Каире.

В результате, заключил собеседник агентства, если правительство страны хочет взять ситуацию под контроль, оно "вынуждено привлекать к борьбе с беспорядками армию".

"Как только армейские подразделения, вооруженные боевым оружием и не имеющие необходимой подготовки для борьбы с уличными беспорядками, оказываются лицом к лицу с разъяренной толпой, под градом камней и бутылок с зажигательной смесью, один единственный выстрел, сделанный с любой стороны может привести к спонтанному открытию огня. Если же стрелять начинают по военным прицельно, солдаты откроют ответный огонь практически рефлекторно", - подчеркнул он.

По его словам, даже на основании сообщений СМИ о развитии беспорядков в Ливии, Сирии и Египте "можно предположить, что их организаторы хорошо понимают эти нюансы".

"Тем, кто пытается дестабилизировать ситуацию, нужна гибель людей, и, судя по всему, они прилагают для этого вполне осознанные усилия, наэлектризовывая толпу и устраивая провокации в моменты столкновения с полицией или армией, - заключил он. - Экстремистам нужен хаос и разрушение существующих государственных структур. Это позволит им действовать бесконтрольно, постепенно подчиняя себе весь регион".

Нюансы терминологии

Добавить к этому можно только одно. Лидеры многочисленных исламистских организаций, открыто действующих в Европе, также как их коллеги в арабских государствах прекрасно изучили лексику и терминологию европейских СМИ и политиков и научились весьма эффективно ими манипулировать, чтобы завоевывать симпатии общественного мнения. Независимо от того, сколько вооруженных людей находятся в рядах манифестантов, про них всегда нужно говорить, как про участников "мирной демонстрации".

Все арестованные правоохранительными органами - это "политические заключенные".

Ну и конечно целью народных выступлений всегда является "свобода волеизъявления народа". Этот лозунг европейские журналисты неизменно интерпретируют, исходя из своих представлений, как стремление к скорейшему проведению свободных выборов с целью строительства демократии. Увы, это не так. В любой из многочисленных мечетей брюссельских коммун Андерлехт и Моленбек, вам быстро и популярно объяснят, что "свободное волеизъявление правоверного" - это жить по священным законам шариата.

Так и получается, что усилия ближневосточной политики ЕС, нацеленные на развитие демократии и прав человека в странах региона, регулярно оказываются на руку наиболее радикальным и деструктивным силам современного арабского мира.

Источник