Год выпуска: 2013
Страна: Россия
Жанр: документальный
Режиссер: Елена Погребижская

Фильм "Мама, я убью тебя" был временно недоступен. Фильм "Мама, я убью тебя" был удалён по просьбе правообладателя:

"Прошу убрать контрафактное видео, которое висит на вашем сайте. Я имею в виду фильм "Мама, я убью тебя". Уберите мой фильм со своего сайта. Вы нарушаете авторское право. Елена Погребижская, студия Partizanets".

Данное видео было встроено из канала на YouTube "Partizanetc Md". 

Отрывок фильма "Мама, я убью тебя"

Обзор фильма "Мама, я убью тебя"

Елена Погребижская о фильме "Мама, я убью тебя"

Режиссер Елена Погребижская сняла фильм, который пробирает до костей и долго не отпускает. "Мама, я тебя убью" - один год из жизни Колычевского интерната, в котором содержатся дети-сироты с диагнозом "олигофрения в стадии дебильности".

"Мама, я убью тебя", #GrapeTalk с Еленой Погребижской

Знаете ли вы о том, что совершенно нормальных детей из детских домов в виде наказания за мелкую провинность могут с легкостью отправить лечиться аминазином в психушку? Догадывались ли вы о том, насколько легко отправить любого ребенка в детский дом для умственно отсталых и этим сломать его жизнь?

Открытый показ фильма Елены Погребижской "Мама, я убью тебя"

Елена Погребижская о фильме "Мама, я убью тебя"

Фильм-диагноз: Погребижская презентовала картину о социальных сиротах

Российская премьера фильма "Мама, я убью тебя" и дискуссия, которую провела Катерина Гордеева в рамках совместного проекта РИА Новости и Центра документального кино "Открытый показ" в мультимедийном пресс-центре РИА Новости в среду вечером, собрала полный зал. Эксперты от благотворительного сектора, волонтеры и чиновники, специализирующиеся на вопросах социального сиротства, смогли открыто обсудить проблемы детей, оставшихся без попечения родителей.

Дискуссия на тему: "Узники интернатов: должны ли дети нести наказание за асоциальность своих родителей?" продлилась дольше отведенного для этого времени.

Говорили долго, и в итоге стало понятно, что Погребижская сняла фильм-диагноз нам, взрослым, и системе в целом. Диагноз таков: глубокое недопонимание друг друга. С одной стороны — заинтересованные в детях волонтеры, с другой — такие же заинтересованные чиновники. Только интересы у всех разные.

Казнить нельзя помиловать

Всем героям картины Погребижской, воспитанникам Колычевской специальной школы-интерната для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с ограниченными возможностями здоровья, поставлен один диагноз — "олигофрения в степени дебильности". Такой, по сути дела, приговор выносится ПМПК (психолого-медико-педагогической комиссией — прим. авт.) и не пересматривается в дальнейшем, исключая возможность ошибки в поставленном диагнозе. А ребенок оказывается ограничен в нормальном развитии и выборе профессии.

Новый закон об образовании привнес в работу ПМПК изменения. В нем прямо говорится о том, что комиссия определяет ту корзину специальных условий для образования, которые позволят ребенку быть успешным. Проект положения о ПМПК размещен на сайте министерства образования, и до конца мая он доступен для экспертизы.

Кто несет ответственность за неверное решение ПМПК, законодательно нигде не прописано. Новое положение о комиссии, определяющей судьбы детей, сейчас находится в министерстве юстиции на утверждении. Там сказано, что динамика развития ребенка обязательно должна отслеживаться.

В Москве с 1 апреля 2013 года действует приказ департамента здравоохранения, который определяет, что на базе поликлинических отделений должны быть образованы врачебные подкомиссии. Их задача — постановка диагноза, а дальше работу продолжит психолого-педагогическая комиссия. Основная задача специалистов такой комиссии — определение зоны развития ребенка. В этом году на базе МГППУ откроется первая магистерская программа, которая подготовит кадры для работы в подобных комиссиях.

По словам Марии Хадеевой, директора по развитию АНО "Рост" и одной из героинь фильма, диагнозы усыновленных детей, поставленные комиссией, снимаются в 99% случаев.

"Решение ПМПК носит лишь рекомендательный характер. Только законный представитель решает, определять ребенка в коррекционное учреждение или нет. Это его право", — отметила Ирина Терехина, начальник отдела программы проектов в сфере защиты прав детей министерства образования и науки РФ.

Сразу после показа фильма вице-премьеру Ольге Голодец в школу-интернат была отправлена комиссия, которая подтвердила диагнозы детей.

Но эксперты после этого пояснили, что развитие ребенка нужно рассматривать в динамике, нужно дать ему возможность для развития, а в моносреде это практически невозможно.

"Если мы профессионально занимаемся с ребенком, должны отдавать себе отчет в том, что интернат — это не место для жизни. Это место, где поддерживаются только ценности первого порядка: детей там кормят и одевают. Вопрос развития просто не ставится", — сказала Наталья Степина, руководитель центра помощи приемным семьям с особыми детьми.

Конвейер, увозящий детей в ПТУ

Участники дискуссии сошлись на мнении, что система работы с детьми-сиротами должна быть серьезно реформирована.

"Когда мы пришли к вице-премьеру Ольге Голодец, то пытались обсудить, что можно сделать в сложившейся ситуации. Поменять систему в одну секунду не получится, как и сразу раздать детей в семьи. Нужно сделать так, чтобы у детей, находящихся в интернатах, не были нарушены их права. Сделать так, чтобы ни один директор детского дома не имел права просто так отправить ребенка в психиатрическую клинику. Чтобы не было этого фашизма", — добавила учредитель фонда "Подари жизнь" Чулпан Хаматова.

Режиссер картины Елена Погребижская рассказала, что когда-то, при создании учреждений закрытого типа для детей ситуацию хотели улучшить, но реалии давно изменились. "И до сих пор работает конвейер, увозящий эти пирожки в виде детей только в ПТУ. За ребенка все решили в семь лет. И мне страшно, что кому-то выгодно считать, что это верно. Почему дети живут в изоляции, почему их запирают? Только потому что они сироты? Дети лишены личности, индивидуальности — всего. Такую систему нужно менять", — добавила Елена Погребижская.

Александр Гезалов, в прошлом выпускник детского дома, а сейчас — эксперт по социальному сиротству, отметил, что дети должны попадать не в школу-интернат, а сразу в семью. Потому что школа-интернат — не место для реабилитации. В стране есть много институтов помощи "детству": приюты, детские дома, интернаты, но нет института помощи семье.

"Ни одно учреждение, насколько мне известно, не работает на восстановление кровных связей", — сказала Юлия Курчанова, психолог социальных проектов.

По словам волонтеров Колычевской специальной школы-интерната, в этой системе вообще нет мотивации на устройство детей в семьи. За всю историю учреждения в семью был устроен один ребенок, но и его вернули назад.

На данный момент, по словам участников дискуссии, вопрос о сокращении детских домов решается не путем устройства детей в семьи.

"Закрываются маленькие детские дома, укрупняются большие коррекционные интернаты. После реорганизации учреждение переводится в общеобразовательное, и туда обязаны ходить обычные дети. Задача выполнена — детских домов нет. Такие "монстры" есть во Владимирской, Ивановской, Тульской, Смоленской областях. То есть объединяются дети с коррекцией и без. Что делать директорам и педагогам в такой ситуации?", — сказала Мария Хадеева.

Директор московской специальной школы-интерната №8 Вадим Меньшов считает, что всегда свою роль играет человеческий фактор, и начинать реорганизацию системы нужно с директоров и педагогов.

"Я верю в то, что реформы будут, и как минимум часть из них приведет к лучшему", — подвела итоги дискуссии Елена Погребижская.

И хочется верить, что Елена, которой удалось, как она говорила в фильме, снять "души детей", окажется права. И герои картины, Сашка, Настя и Леха, смогут сказать привычные всем детям слова: "Мама, я люблю тебя".

Источник

«Мама, я убью тебя»: Елена Погребижская сняла фильм об интернате, где детей в наказание отправляют в психбольницы

Режиссер Елена Погребижская сняла документальный фильм о детях в Колычевском интернате. Которых, по ее словам, за небольшое отставание в развитии записывают в олигофрены, а в наказание отправляют в психиатрические больницы и сажают на тяжелые препараты.

Фильм уже посмотрела вице-премьер Ольга Голодец. И завтра, 22 мая, в 20:00 в Мультимедийном пресс-центре "РИА Новости" пройдет бесплатный открытый показ с дискуссией об "узниках интернатов". Вот что написала о фильме сама Елена в своем "Живом журнале".

Я прошу прийти 22-го мая на показ моего фильма « Мама, я убью тебя». Зачем?

История фильма началась четыре года назад, когда моя подруга Маша позвала меня поехать вместе с волонтерами в детский дом. У меня тогда была в жизни, особенно личной, довольно неудачная полоса, и Маша, как друг, сказала: давай-ка, развеешься и доброе дело сделаешь, споешь там ребятам.

Дети и сами здорово спели хором. Одним словом, в интернате был радушный прием, всех волонтеров потом покормили в интернатской столовой и дали в дорогу вкуснейшие пирожки.

Волонтеров в интернате называли словом «спонсоры». И это было понятно, поскольку это была группа добровольцев-банковских работников. И банк что-то все время покупал интернату, да и сами волонтеры постоянно детям дарили прикольные игрушки. Интернатское начальство все же просило детей особенно не баловать и дорогим не задаривать. К моменту моего приезда дружба у банкиров с интернатом длилась уже несколько лет.

Постепенно мне становилось понятно, что многое в интернате не то, чем кажется. Время от времени дети из интерната куда-то пропадали и на вопросы: « А где Леха? Где Настя? Где Сашка?» -- ответы были какие-то мутные.

И выяснилось, что детей в наказание отправляют в психушки, где их кормят тяжелыми препаратами и они больше не досаждают взрослым. Еще оказалось, что все здешние веселые и смышленые ребятишки считаются умственно отсталыми, олигофренами, и что взрослые убеждены, что все эти дети рождены, чтобы стать малярами, рабочими и швеями.

Мне все сильнее хотелось в этом разобраться. Почему никто не замечает эти странности и почему никто с этим ничего не делает?

Фильм мы снимали год и столько же монтировали, перемонтировали, переписывали, красили. Мы видели, как взрослеют наши герои, превращаясь из мальчишек и девчонок в парней и девушек, как меняются времена года за забором интерната.

Я снимаю трилогию о сиротах, поэтому когда первый фильм был готов, мы, все участники проекта, договорились кино никому не показывать и не вывешивать в Интернет. Потому что если бы фильм увидели работники интернатов, они могли передать друг другу по сарафанному радио, что, мол, есть съемочная группа, которая вот такое вот снимает, мол, не пущать, двери закрыть и т.д. Так что был велик риск, что после обнародования первого фильма можно уже было забыть про съемки второго и третьего.

Среди тех, кто согласился финансировать мою идею, был благотворительный фонд. В фонде очень гордились нашим фильмом, поэтому все же раздавали диски на своих благотворительных вечерах. И вот на одном таком вечере диск дали Чулпан Хаматовой. И в свободный час Чулпан его посмотрела. И почувствовала сильное желание что-то немедленно предпринять. Но сначала сказала себе, что у нее у самой есть свое большое хорошее дело и что она себе давала слово не включаться больше в другие.

И все-таки она не удержалась. Чулпан позвонила в Белый дом и попросила связать ее с вице-премьером, отвечающим за сирот, Ольгой Голодец.

- Ольга Юрьевна, - сказала она, - я вас ни о чем не просила, а сейчас прошу. Посмотрите этот фильм.

И отправила диск с фильмом в Дом правительства. И вице-премьер включила кино и села смотреть. Это было в четверг.

В понедельник мне позвонил директор интерната. Звонок меня удивил. Надо понимать, что уже больше года мы с ним не разговаривали.
- Ну спасибо,- сказал он.
- В каком смысле?- говорю.
- Посмотрел твой фильм. Интересный.
- Как посмотрели? Где?
- Начальство мое мне передало.

Потом директор еще сказал пару неприятных предложений, но, как опытный человек, мата в речи не допускал.

Так, думаю, надо же мне узнать, что с фильмом происходит.

В приемной у Ольги Голодец большой телевизор.
- Вот там сядете,- сказала она министрам,- и кино посмотрите в обязательном порядке. Или закачайте в айпэды, я проверю.
Думаю, до этого дело все же не дошло. Вице-премьер Ольга Юрьевна чем-то напоминала моего проректора и вообще, на мой взгляд, больше походила на научного работника, чем на чиновника.
- Это средневековье,- сказала она. - Это средневековье -- отправлять детей в наказание в психиатрические больницы. Так не должно быть.

В ее голосе звучало явное возмущение. Мы с ребятами из благотворительного фонда, с которыми пришли в Белый дом, переглянулись. В наших взглядах был один и от же вопрос - неужели она об этом не знала?

- И еще нужно отделить педагогическую запущенность от психиатрических диагнозов,- продолжала Голодец. - Вот Сашка же какой толковый мальчик! (Это герой фильма.) У него же явно просто отставание, он же сам говорит в фильме, что мать пила и им не занималась.
- Еще,- решительно сказала вице-премьер,- очень нужно привлечь молодых, недеформированных системой специалистов, к работе с детьми. Кстати, я туда поеду в субботу.
- Куда?- говорю.
- В ваш интернат…

Дети из интерната лихорадочно звонили волонтерам и мне. После того как в Доме правительства посмотрели кино, интернат замучили комиссии, воспитатели у детей отобрали дорогие подарки, косметику. Некоторые модные, дареные волонтерами, вещи почему-то вообще сожгли. По два раза в день дети драят коридоры. По разрозненным донесениям кажется, что в интернате наводят стерильную чистоту и ликвидируют все вольности, занесенные, как вирус, спонсорами. И ходят упорные слухи, что интернат закроют, а директора уволят. Понятно, что внутри интерната это кажется катастрофой.

- Что это за тварь нам устроила? - говорил мне в трубку Леха, пацан из интерната, явно намекая на меня.
- Лех, ты что, серьезно считаешь, что я могу мановением руки присылать вам комиссии и давать распоряжения отбирать у вас компьютеры?
- А из-за чего же тогда нам все запретили?
- А вот это я, Алексей, вообще не знаю.
- Слушай, но ты все-таки сюда не приезжай,- переходя на шепот, продышал Леха. - Тут нам воспитатели говорят, что вы сняли фильм про то, какие дети плохие, и из-за этого нас всех мучают.
- Это неправда, Лех.
- Да я знаю. А другие верят.

Вывод из всего вышесказанного: я пока не понимаю, хорошо или плохо то, что фильм угодил прямиком в правительство. С одной стороны, наше послание попало прямо к тем, что действительно способен изменить ситуацию. При этом моя команда считает, что чиновники могут разбираться с задачей только привычно по-чиновничьи, зачистить территорию в отдельном интернате, отчитаться об этом как о конечном результате, и как будто не было проблемы в целой стране.

Со своей стороны, вице-премьер Голодец говорит, что их всегда подозревают в кознях и досужие критики только рады даже за что-то хорошее кинуть камень. А они, мол, в правительстве тоже хотят реформ.

Фильм «Мама, я убью тебя» уже влияет на всех, кто его видел.

Он о том, как именно живут в детских домах дети. Кто им помогает? Как они живут, когда их усыновят, а потом вернут? В кого они вырастают? Почему там так все устроено, а не иначе? И другие ли они, чем мы?

Я не давлю слезу из зрителя. Как не было этого в других моих фильмах. И вы их или уже видели, или можете посмотреть у меня в жж. Я хочу рассказать о своих героях и тем самым помочь кому-то, тронуть зрителя и что-то сдвинуть в окружающем пространстве. Напомню, что два других важных для меня фильма похожей тематики, «Доктор Лиза» и «Продавец крови», получили два ТЭФИ, что, конечно, было важно для меня.

Но самое главное: благодаря этим и другим фильмам кто-то прожил немного дольше, кто-то избавился от страхов и панических атак, кто-то пришел помогать доктору Лизе, кто-то дал парню 200 тысяч на операцию.

Это кино про детей, которым нужна любовь. И я верю, что чем больше людей увидят фильм, тем выше шанс, что их жизнь изменится, их нельзя будет так же легко записывать в олигофрены и наказывать психушками. Их и еще несколько сотен тысяч таких же детей, у которых вместо родителей -- государство.

Приходите и посмотрите фильм « Мама, я убью тебя».

Источник