Рай (Ален Кавалье)

Фильм вошел в десятку лучших фильмов 2014 года по версии журнала Cahiers du Cinéma

Рай / Le paradis

Страна: Франция
Год выпуска: 2014
Время: 68 минут
Перевод: Субтитры (перевод – Анна Суровегина)
Режиссер: Ален Кавалье / Alain Cavalier

Олександр Телюк. Привет, речь

В «Рае» Кавалье очень экономен в использовании вещей. Поместив в пространство изображения всего лишь несколько игрушек, сувениров, амулетов, кусочков рыбы, он закадровой речью создает из них метафизическое приключение.

«Рай» начинается со смерти райского птенца павлина и сооружения ему крохотного мемориала. История продолжается в виде его загробного странствия, олицетворенного фигурками гусенка и робота.
Это повествование создает закадровый монолог Кавалье. Но порой он кажется важным не столько своим содержанием и аллюзиями к мифам, сколько приглушенной интонацией, которой со зрителем будто бы делятся важным секретом.

«Рай» – одновременно детская игра, теологический каламбур и пример объектно-ориентированной онтологии от кино.

Максим Семенов. Оно говорит

Как на пиру Иоиля, в «Раю» действует целый ворох мифологических и библейских персонажей, среди которых Калипсо, Исаак, Одиссей, Сатана, Иисус Христос, Афина, Саваоф, Иов многострадальный и блудный сын. Однако Одиссея играет маленький красный робот, Афина – это фигурка совы, а Христос – который у Кавалье оказывается вовсе не сыном Божьим, а просто хорошим человеком, – чашка.
Контраст между предметами и их ролями, между изображением и голосом создает странное чувство, словно ты наблюдаешь за детской игрой. Собственно, «Рай» – это серьезное размышление и игра одновременно. Даже набор героев намекает не только на возвышенную традицию, но и на программу классической гимназии, в которой изучают латынь, Закон Божий и греческую классику. Берясь рассуждать о природе рая, Кавалье помнит: чтобы войти в Царствие Небесное, нужно оборотиться и стать как дети.

И, что важнее всего, метод Кавалье работает. Разыгрывая свои священные аллегории посредством робота, совы и заводного гуся и погребая маленького мертвого павлина, он вдруг находит нужную, очень человеческую и при этом очень точную интонацию. Безумие и дурашливость его фильма священны – вне зависимости от истинного положения дел в небесной канцелярии.

Хотя выводы, к которым Кавалье приходит, очень просты, как и во всякой мистической истории, поиск ответов здесь гораздо важнее самих ответов. А когда маленький красный робот вылезает из арбуза на камешки, а голос за кадром начинает произносить монолог царя Итаки, ты хоть на минуту, но начинаешь верить, что перед тобой Одиссей, познающий природу бессмертия.